внутрь. Женщину оставили во дворе, чтобы караулила. Вскоре она услышала
  гулкие удары. Значит, мужчины стали отделять голову.
   Только получалось это у них очень плохо, сказать точнее, вовсе не
  получалось. Мертвое тело, пролежав на морозе почти месяц, настолько
  промерзло, что топор отскакивал от него. Пришлось взяться за двуручную пилу
  "дружба-два". Но когда раздался характерный звук, стоявшая на шухере женщина
  не выдержала и заглянула в сарай. Ей стало любопытно, что эти два балбеса
  там пилят, вместо того чтобы по быстрому отрубить у трупа голову. Она
  приоткрыла дверь. И ноги ее дрогнули, подкашиваясь. Ей стало плохо.
   На старых козлах лежал скрюченный, весь заиндевевший Пашкин, а два его
  бывших сотрудника старательно пилили ему шею. И крошки застывшего мяса, кожи
  и крови опилками брызгали в разные стороны из-под вгрызающихся в перемерзшую
  плоть зубьев.
   - Чо случилось? - посмотрел на нее один из пильщиков.
   - Ничего... - Женщина поспешила тут же отпрянуть назад.
   - Все тихо? - спросил и второй.
   - Да.
   - Ну так и стой на стреме.
   - Нет, - вдруг вмешался другой. - Лучше помоги. Подержи вот здесь, за
  ноги, а то пилу зажимает. Пилить невозможно...
   - Мне плохо, - попыталась возразить разом побледневшая женщина.
   - Держи! - Ближний пильщик удержал ее силой.
   Тут колени у Аллы сложились, и она буквально плюхнулась на пашкинские
  ноги.
   - Во. Так-то лучше, сразу и пошло... - услышала она, как сквозь вату