развлекало, а отец и дядя Том
  находили это занятие самой идиотской на свете тратой времени. Поэтому, я
  думаю, дядя не случайно прислал в подарок мозаику из пятисот кусочков,
  которую в принципе невозможно было собрать. Папа хохотал весь вечер:
  "Посмотрим, мать, как это у тебя получится". Он всегда называл ее
  "мать", когда стремился как-нибудь подколоть, и это никогда не
  переставало раздражать ее. Мама тут же ушла в свою спальню (к этому
  времени спальни у них были раздельные), два дня мы ее не видели и
  вынуждены были ужинать чем попало, а на третий нам представилась
  возможность лицезреть полностью собранную картину. Мамочка
  сфотографировала свою работу и послала снимок дяде Тому в Висконсин.
  Затем разобрала мозаику и забросила ее на чердак, где она валяется и по
  сей день. Вообще-то моя мама очень мягкий человек, она хорошо образована
  и не лишена чувства юмора. Но лучше не пытаться встать на ее пути, когда
  она уже приняла решение.
   А сейчас я вынужден был ей противоречить. В четвертый раз за
  сегодняшний день я принялся перечислять все доводы против этого
  кошмарного костюма, который уже был на меня надет. Галстук-бабочка
  раздражал меня до невозможности. Он был похож на розового паука,
  вцепившегося мне в шею. Пиджак жал под мышками. В довершение всего мне
  пришлось одеть выходные туфли с квадратными носками. Отца не было