лось, что сейчас она добавит: "Гладенький, как
  собачье дерьмо!", и я вздрогнул.
   Не буду утомлять вас подробным пересказом того, что творилось на
  протяжении следующих трех часов. Это и так можно себе хорошо
  представить. Периодически рядом со мной раздавался гаденький голос
  Дикки: "Ах, как ты прелестно выглядишь!", а еще пара ребят
  поинтересовалась, кто, собственно, умер.
   Единственный человек, не оставивший меня в этой ситуации, был Джо. Но
  и его присутствие слегка раздражало меня. Я слышал, как он советовал
  народу оставить меня в покое, и это было неприятно. Я находился в
  положении деревенского дурачка.
   И только Кэрол, одна из всех, вовсе не уделила мне внимания. Просто
  не заметила. Я не знал, что буду делать, если она подойдет и пригласит
  меня на танец, и сильно переживал по этому поводу. А когда она не
  подошла, это затронуло меня еще сильнее. Нет, я вовсе не хотел сейчас
  танцевать, но такое пренебрежение ранило самолюбие.
   Я стоял, всеми покинутый, когда играла пластинка Битлз. И когда Бобби
  Шерман пел в своей великолепной раскованной манере. Вечеринка была в
  самом разгаре, а я был лишним на этом празднике. Чем-то вроде мебели.
  Мне казалось, что это будет продолжаться вечно. За окном будут идти дни
  и годы, постареют и умрут родители, обратятся в руины дома, а я так и
  буду стоять здесь у стенки, как идиот. И когда остановится