морковкой. Она
  постоянно затевает споры. Это ее хобби. Постоянные споры, все время. Она
  подписывается на все женские журналы. Это невыносимо. Однажды сестра
  принесла котенка...
   - Она забеременела, да? - спросил Корки.
   - ...И мать не разрешила его оставить. Утопила в туалете, когда никто
  не видел. Лилли говорила, что можно было хотя бы отнести его к
  ветеринару и усыпить, и то лучше, а мама отвечала, что не собирается
  выбрасывать четыре доллара на какое-то животное.
   - Ах, бедный котенок, - вздохнула Сюзанн Брукс.
   - Клянусь Богом, она это сделала своими руками, прямо в сортире. И
  все эти чертовы карандаши. Думаете, она купит мне новую рубашку? Может
  быть, на день рождения. Я говорю ей: "Мама, ты слышишь, как меня
  называют ребята. Мама, ради Бога". Она никогда ничего мне не разрешает и
  постоянно затевает пререкания. Бесконечные разговоры. Бесконечные
  карандаши в пластиковых коробках. Однажды она не пустила меня на танцы,
  сказав, что в том месте, куда я собираюсь пойти, много развращенных
  девиц, которые только и думают, как бы кого-нибудь подцепить. Так и
  сказала.
   - О, Боги! - пробормотала Сильвия.
   - И эти ужины. И эти клубы. Ко всем пристает, привязывается со своими
  идиотскими разговорами. С этим невозможным выражением лица. - Он
  посмотрел на меня и улыбнулся самой странной улыбкой, какую я когда-либо
  видел. - Знаешь, что она сказала, когда