но
  подумал, что коснуться его мне было бы также неприятно, как притронуться
  к крокодилу. Интересно, Кэрол когда-нибудь обнимала его? Скорее всего,
  да. Эта мысль вызвала у меня отвращение.
   Сюзанн Брукс неожиданно разрыдалась. Никто не обратил на нее
  внимания. Я глядел на них, они на меня. Я держал пистолет за ствол. Они
  это знали. Я сделал пару шагов, и нога моя коснулась тела миссис
  Андервуд. Я взглянул на учительницу. На ней было ее обычное пальто из
  шотландской шерсти поверх коричневого кашемирового свитера. Она уже
  окоченела, и кожа ее на ощупь наверняка напоминала крокодиловую. Я
  оставил след на ее свитере. Мне вспомнилась картина, которую я однажды
  видел: Эрнст Хемингуэй одной ногой опирается на мертвого льва и сжимает
  в руках винтовку, а на земле сидит полдюжины черных туземцев. Неожиданно
  мне захотелось кричать. Я лишил эту женщину жизни, я убил ее, продырявил
  ей голову, и тем покончил с алгеброй. Сюзанн Брукс опустила голову на
  парту, как в детском саду во время тихого часа. Ее волосы были повязаны
  нежно-голубой косынкой, это смотрелось довольно мило. У меня заболел
  желудок.
   - ДЕККЕР!
   Я вскрикнул и повернул пистолет к окнам. Там был какой-то военный с
  громкоговорителем. Выше по склону холма располагались журналисты с
  камерой. Пиг Пэн, скорее всего, был прав. - ДЕККЕР, ВЫХОДИ С ПОДНЯТЫМИ
  РУКАМИ!
   - Сейчас иду, - ответил я.
   У меня начали