как будто откуда-то издалека. Он
  вырос до крещендо, затем последовал умирающий вздох оркестра, минутная
  пауза. Потом началась другая песня.
   - Почему ты не приобрела перевод? - спросил он раздраженно.
   - Не знаю, мне нравится так, как есть. Выключить?
   - Это не ответ, - сказал Спенглер, сдерживая раздражение. - Тебе
  нравится так, как есть - почему? Потому что непонятно? Разве это
  нормальная причина?
   На селекторе загорелась лампочка. Джоанна открыла бункер, вынула
  оттуда тюбик мясного бульона и бутерброды и поставила еду на столик возле
  локтя Спенглера.
   - Из-за чего ты злишься на самом деле, Торн? - спросила она спокойно.
   - Я скажу тебе, - произнес Спенглер, садясь прямо. Слова вылетали у
  него неконтролируемо. - Ты думаешь, мне и всем, кто знает тебя, непонятно,
  что ты делаешь с собой из-за этой болезненной одержимости? Ты думаешь, мне
  приятно сидеть здесь и наблюдать, как ты валяешься в прошлом, как собака в
  дерьме, потому, что боишься всего, что не было падалью, похороненной
  пятьсот лет тому назад?
   Ее глаза расширились от внезапного шока, и Спенглер почувствовал
  ответную волну чистой радости. Это было то, ради чего он и пришел сюда,
  осознал он, хотя он и не понимал этого раньше. Это было то, что он должен
  был сказать давно. Она внезапно вся покраснела от груди до кончиков волос,
  а затем стала мертвенно-бледной.
   - Прекрати, - сказала она напряженным голосом.
   - Я не