дрожа от холодной пустоты, которую нарисовал его ум.
  Какое-то мгновение все это было реальностью, это произошло, оно было
  здесь. Он был потерян и одинок, несчастный человек в бесконечной ночи.
   Когда он повернулся к ней, он знал, что агония, которую он вообразил,
  ясно отразилась на его лице. Он делал все возможное, чтобы сдержать и
  подавить ее, и это тоже должно было быть заметно.
   - Ничего, - ответил он. Он обошел кушетку, прошел мимо нее, чтобы
  взять сигарету, затем двинулся к туалетной комнате.
   - Ты уходишь? - неуверенно спросила она.
   - Я должен быть рано утром на работе, - сказал он. - А мне еще нужно
  хотя бы немного поспать.
   - ...Хорошо.
   Скрывая свою личину, он подошел к ней и взял ее за руку.
   - Не обращай на меня внимания. Я сейчас немного нервный - эта неделя
  у меня очень неприятная. Я позвоню тебе завтра.
   Ее губы улыбались, но глаза ее были широко раскрыты и взгляд рассеян.
  В них была предусмотрительность и намек на что-то еще - возможно,
  удовлетворение, смешенное с чувством вины.
   Спенглер ехал домой с чувством удовлетворения, которое перерастало в
  неудержимую радость. Если она поймет, что может ранить его, поймет
  настолько, что будет ожидать этого, что ей это будет нравиться, тогда со
  временем она сможет безропотно вынести мысль, что и ее могут ранить.
  Необходимо только действовать очень медленно, продвигаясь вперед и
  отступая, меняя поведение,