оизнес Спенглер ровным голосом. - В конце концов, среди нас больше нет
  никого, кто бы имел действительно... дружественный контакт с ритианами.
   - Это так, - ответил Пембан. - Я совершенно забыл. Мы так привыкли к
  рити. Трудно помнить, что Земля никогда не вступала в торговые отношения с
  ними.
   Он произносил "рити" со странным свистящим фрикативным звуком, чем-то
  сродни между "т" и "с" и резким завершающим гласным. Это делалось не из
  хвастовства, надеялся Спенглер, это просто было более естественно для
  этого человека, чем стандартизованное наименование "ритиане". Возможно
  также, что Пембан так же хорошо говорит на ритианском языке, как и на
  стандартном английском.
   Спенглер нерешительно попытался представить себя частью мира Пембана.
  Пестрая толпа, порожденная полудюжиной групп нестандартного населения,
  покинувшего Землю шесть столетий тому назад. Гаитяне, выходцы из
  французской Западной Африки, жители Ямайки, пуэрториканцы. Узколобые,
  низкобровые, тупоумные, бестолковые, с грустью в глазах бездельники,
  производители, пьяницы и скандалисты, разговаривающие на ужасном жаргоне,
  представляющем собой смесь английского, французского и испанского языков.
  Жители колоний, если даже они так официально и не назывались.
   - Мы не могли торговать с ритианами, мистер Пембан, - сказал он в
  конце концов мягко. - Они не человекоподобные существа.
   - Да, теперь я вспомнил, господин уполномоченный,