ные окончания, и кровь, и
  лимфатическая система в "ногах", которые ритианин сформировал из своего
  бесформенного тела; затем, когда они вскрыли торс, они стали доставать
  кровавые куски один за другим и рассматривали их, и тыкали в них пальцами,
  и все время раздавались их восклицания: "О Господи, посмотрите на эту
  поджелудочную железу", или "Это легкое!" или "Это почка!"
   В конце анатомирования не осталось ничего похожего на плюшевого
  медведя. Самое страшное было то, что, чем больше они резали, тем больше
  тело походило на человеческую фигуру...
   Позже он стоял перед дверью в палату Кассины, а Пембан придерживал
  его за руку.
   - Не говорите ему, что рити мертв, - повторял настойчиво маленький
  человек. - Скажите ему, что все было ошибкой. Пусть думает, что хочет. Это
  может оказаться важным.
   - Почему? - спросил рассеяно Спенглер.
   Пембан глянул на него с тем же странным, часто появляющимся у него
  выражением на лице, которое Спенглер замечал у него раньше, когда они
  выходили из его кабинета. Он должен был бы петушиться, подумал Спенглер
  рассеяно, а он не делает этого.
   - Он все еще в опасности, господин уполномоченный. Он не отвечает за
  свои собственные действия. Вы должны убедить его, что вы приходили совсем
  не из-за Вэя и что с Вэем все в порядке, иначе, я думаю, он попробует
  убить себя.
   - Я не понимаю вас, мистер Пембан, - сказал Спенглер. - Откуда вы
  знаете, что кто-нибудь