тей.
  Проселочная дорога или нет, она оказалась намного лучше шоссе 42, всего в
  ухабах и потрескавшегося от зимних морозов. По правде говоря, они ехали
  просто великолепно, по очереди вставляя кассеты в автомобильный магнитофон.
  Кларку нравились исполнители вроде Уилсона Пиккетта, Эла Грина и группы "Поп
  стейплз". Вкус Мэри был совершенно противоположным.
   -- Что ты находишь в этих белых парнях? -- спросил
   он, когда она вставила свою любимую кассету -- Лу Рид пел "Нью-Йорк".
   -- Я вышла замуж за одного из них, правда? -- заметила она, заставив
  его рассмеяться.
   Неприятности начались через пятнадцать минут, когда они подъехали к
  развилке. Обе дороги, отходящие от нее, выглядели совершенно одинаково.
   -- Вот ведь дерьмо, -- сказал Кларк. Затормозил и открыл "бардачок",
  чтобы достать карту. Он долго смотрел на нее. -- Этого нет на карте.
   -- Боже мой, начинается, -- вздохнула Мэри. Она уже задремала, когда
  Кларк остановил машину у неожиданной развилки, и испытывала потому
  раздражение к нему. -- Хочешь выслушать мой совет? --
   -- Нет, -- ответил он. В его голосе тоже звучало раздражение. -- Но я
  знаю, что все равно получу его. И мне страшно не нравится, когда ты вот так
  закатываешь глаза. Я говорю это на всякий случай -- вдруг ты не заметишь.
   -- Как я закатываю глаза, Кларк?
   -- Словно я старый пес, который только что перднул под обеденным
  столом. Давай, говори. Выкладывай все. Твоя очередь.
   -- Давай вернемся, пока не