дно. Вот мой совет.
   -- Угу. А теперь тебе не хватает только поднять плакат:
   "Раскайся".
   -- Мне нужно смеяться?
   -- Я не знаю, Мэри, -- сказал он угрюмо и затем молча сидел за рулем,
  посматривая то на ветровое стекло, усеянное разбившейся о него мошкарой, то
  на карту местности. Они были женаты почти пятнадцать лет, и Мэри знала его
  достаточно хорошо. Она понимала, что Кларк, без сомнения, настоит на том,
  чтобы ехать дальше. Не просто проигнорирует неожиданную развилку на дороге,
  а именно из-за нее.
   Когда Кларк Уиллингем попадает в трудное положение, он не отступает,
  подумала она. И тут же приложила ладонь ко рту, чтобы скрыть улыбку.
   Но ей не удалось сделать это достаточно быстро. Кларк взглянул на нее,
  приподняв одну бровь, и Мэри пришла в голову мысль, заставившая ее испытать
  смятение: если она после всех этих лет читает его мысли с такой же
  легкостью, как детскую книгу, то, может быть, и он способен на то же самое в
  отношении ее.
   -- Что-то интересное? -- спросил он, и его голос стал чуть тоньше. В
  этот момент -- еще перед тем, как она задремала, поняла теперь Мэри -- она
  увидела, что рот Кларка становится меньше. -- Расскажи мне, посмеемся
  вместе, милая.
   -- Просто захотелось кашлянуть, -- покачала она головой. Кларк кивнул,
  поднял свои очки на лоб и поднес карту к лицу так, что она почти касалась
  его носа.
   -- Ну что ж, -- произнес он, -- ехать нужно по левой дороге от
  развилки, потому что она ведет