прошли.
   Но ничто из подобных рассуждений, однако, не могло остудить его
  взрывной темперамент. Характер у Нормами был плохой, {очень} плохой, и
  подчас он срывался. Именно это и случилось накануне вечером, когда она
  принесла второй стакан чая со льдом и случайно пролила немного ему на
  руку. Короткий замах, и кровь из носа полилась, как фонтан из дырявой
  водопроводной трубы. Он даже не успел понять, что ударил ее. Кровь
  залила ей рот и подбородок, и она увидела отвращение на его лице,
  которое затем сменилось выражением озабоченности: что если нос сломан?
  Это будет означать еще один поход в больницу. На миг ей показалось,
  что ее ожидает очередное безжалостное избиение, одно из тех, после
  которых она забивается в угол, задыхаясь и корчась от боли, и пытается
  набрать в легкие достаточное количество воздуха, чтобы стошнило. В
  подол собственного платья. Всегда в фартук или в подол. В этом доме
  нельзя плакать, здесь нельзя выражать несогласие, и уж, конечно, ни в
  коем случае не позволяется пачкать пол рвотой или чем-нибудь другим -
  то есть в том случае, если вы хотите сохранить голову на плечах.
   Затем его острое, никогда не дремлющее чувство самосохранения
  взяло верх, он принес ей горсть ледяных кубиков, завернутых в кухонное
  полотенце, и увел в гостиную, где она улеглась на кушетку, прижав
  импровизированную ледяную примочку между слезящимися глазами. Он
  сказал ей, что именно сюда нужно прикладывать