шись носом в высыхающую каплю крови на
  пододеяльнике.
   "Весь мир просыпается. -- подумала она, - не я одна".
   Когда она закрывала за собой дверь, мимо дома по тротуару
  пробежал трусцой молодой мужчина в тренировочном костюме. Он поднял
  руку, приветствуя ее, и она помахала в ответ. Прислушалась, ожидая,
  что противный внутренний голос снова заноет, выражая протест, однако
  тот молчал. Может быть, лишился дара речи, потрясенный хищением
  кредитной карточки, может его просто привела в благодушное настроение
  мирная прелесть апрельского утра.
   - Я ухожу, - пробормотала она. - Я ухожу, честное слово,
  по-настоящему ухожу.
   Однако еще секунду-другую не сходила с места, как животное,
  которое долго находилось в клетке и, обретя свободу, даже не понимает,
  что его выпустили. Она протянула руку и прикоснулась к двери - к
  двери, ведущей в ее клетку.
   - Хватит, - прошептала она.
   Сунув сумку под мышку, она спустилась по ступенькам крыльца и,
  сделав первый десяток шагов, скрылась в полосе тумана - раскинувшимся
  перед ней будущим.
  
  
  
   4
  
  
   Дюжина ступенек привела ее к месту, где бетонная тропинка от дома
  соединялась с тротуаром, - к месту, по которому минуту назад протрусил
  молодой мужчина в тренировочном костюме. Она собралась было повернуть
  налево, но передумала, Норман как-то сказал ей, что люди, убежденные,
  будто выбирают направление