венность тоже покажется выпендрежем. Только изощренным. Особо
  опасным...
   Парадокс? Никакой не парадокс. Дефицит простоты в человеческих
  отношениях рождает неверие в нее, незнание ее, даже боязнь. Это - как
  черная икра: сто лет ее не пробовал, а угостили на халяву - невкусной
  покажется. Потому что отвык. А привык к накрахмаленной колбасе, которая
  скверно прикидывается мясной. И знаешь, что мяса в ней - три процента, а
  хаваешь. А если ее еще и упакуют как-нибудь позаковыристей, обзовут
  "старорусской" там или "пикантной" - вовсе кайф... Но если Свен - та самая
  колбаса "пикантная", чего ж она его прогнала? Об икре размечталась?..
   Гастрономические ассоциации вызвали легкое чувство голода, не
  утоленное, оказывается, ресторанным калорийным ужином, и Зойка машинально
  и задумчиво съела бутерброды, приготовленные ею для Свена. Но сытый
  человек - добрый человек, это еще второй раз здесь поминаемый В.И.Даль
  сообщил в своем фолианте пословиц и поговорок, и сытая Зойка внезапно
  ощутила колкую жалость к выгнанному шведу-эстонцу-шпиону-инопланетянину.
  Ну захотел человек покадриться, ну не придумал ничего умней, чем
  прикинуться старменом, ну жить ему в Москве негде. В конце концов можно
  было позвонить заботливой Марии Ивановне и запихнуть Свена на тот же
  двенадцатый. Хоть на ночь...
   Зойка встала, отнесла поднос на кухню, вымыла чашки, поставила их в
  шкафчик