И то понятно:
  он уже _полежал_ на диване, понял, что под тополем - хуже...
   - Где ж вы жить собираетесь? - поинтересовалась Зойка.
   - Нигде. Я здесь на сутки. И назад.
   - Куда?
   - Домой.
   - А дом далеко?
   Свен на миг задумался:
   - Приблизительно триста семнадцать парсеков в ваших единицах измерения.
   Он, умник, никак не мог дотумкать, что пора завязывать с детскими
  играми, хорошего понемножку, самый терпеливый партнер на стенку полезет от
  такого перебора. Зойка чувствовала себя в преддверии (или все-таки в
  подножии?..) стены, но помнила, помнила, помнила о своей милосердной
  миссии, взяла себя в руки - кто-то из двоих должен быть мудрее, этот
  кто-то не мог не быть женщиной! - и сказала:
   - Хорошо. Завтра, завтра - не сегодня! Пошли... - и порулила впереди,
  злорадно не сомневаясь, что умирающий Свен сам преотлично доберется до
  квартиры.
   А время между тем за полночь забежало.
   Зойка молча - это уже была ее игра! - постелила Свену в кухне на узком
  топчанчике, налила в поллитровую чашку остывший чай, поставила на стол.
  Возникла в комнате:
   - Я вам все приготовила.
   Свен послушно и тоже молча - никак понял, что все слова сейчас будут
  _лишними_, - последовал за Зойкой в кухню, а та его особо провожать не
  стала, бросила вслед:
   - Завтра в семь я вас, простите, разбужу.
   И ушла. И закрыла дверь к себе в комнату, и подперла ее тяжелым креслом
  - на всякий пожарный!