вопрос из ряда
  риторических.
   Мария Демьяновна так его и расценила:
   - Вам решать. Вы у нас теперь за начальство. Временно...
   Столько яда в голосе, могла бы - ужалила. Но это кого другого, а не
  Зойку.
   - Тогда вы сидите на телефонах, отвечайте на звонки, а я пошла делом
  заниматься, - вроде бы намек на то, что сидение "на телефонах" - никакое
  не дело, а так, пустое колыхание воздуха.
   Мария Демьяновна хотела достойно отбрить наглую, но не успела: Зойка из
  приемной исчезла. Нуль-транспортировка. И возникла рядом со Свеном,
  который уже прочел передовую и штудировал статью о междуэтажном
  соцсоревновании. На стенгазете, кстати, пыли больше не имелось, исчезла,
  казенная гуашь сияла радугой. Свен поймал мимолетный взгляд Зойки,
  объяснил виновато:
   - Почитать хотелось, а сквозь пыль плохо видно. Ну что? Как здоровье
  начальников?
   - Здоровье - обвал, - невпопад, но торжественно сказала Зойка. -
  Знаешь, Свен, я тебя боюсь.
   "Боюсь" прозвучало как "уважаю". Да и то верно: если женщина в интимной
  обстановке - под стенгазетой, например, - говорит, что _боится_ вас, и
  говорит сие нежно-высокопарно (такое сочетание вполне возможно), но при
  сем свой страх никак не проявляет, не бежит опрометью, не запирается в
  дамском туалете - значит, вы ее круто заинтересовали, чтоб не сказать
  больше. Что же до Зойки, то она и впрямь была восхищена прозорливостью
  Свена.