умученных
  заседаниями, совещаниями, докладами и содокладами, беготней по кабинетам,
  столовым и магазинам, Зойка представила себе крохотные душные
  однобедренные номерочки, нищие буфеты на третьем, пятом и девятом этажах -
  с кривыми сосисками, с лоснящейся колбасой, с вечно крутыми яйцами, Зойка
  легко поняла вечернее одиночество этих провинциальных инопланетян,
  залетевших в негостеприимную Москву, и сразу же оправдала их, и поняла, и
  простила, и даже подумала, что желание сладко попариться - с доступными
  бабешками, с обильной жратвой, с хорошей выпивкой, в славную погодку на
  славной природе - да не хуже других! И главное, объяснимо. Да и чего им
  еще желать?..
   Дверь на резном крыльце распахнулась, из нее выскочил здоровенный
  бородач, прикрытый единственно березовым листком на причинном месте. На
  закорках у него сидела голая толстая Даная привокзального розлива и
  сверкала на солнце золотой фиксой - что твоим лазером. В три прыжка мужик
  одолел ступеньки и сиганул в реку. Бабешка сразу же отцепилась от него,
  запрыгала на одном месте, повизгивая и шлепая о воду литыми грудями, а
  мужик, ухая, поплыл саженками на тот берег.
   Зойка отвернулась.
  
  
   Не то чтоб она была ханжой-недотрогой - да такого повидала за свой
  бабий век, за гостиничную свою неподцензурную службу, да такого
  наслышалась, что все эти картиночки ей - как слону горчичник! - но
  противно