которая легко бежала
  куда-то.
   - Это Наташа? - строго спросила Зойка.
   - Наташа, Наташа, - успокоил Свен. - Кто ж еще?..
   - Так-то лучше. А то одни сопли: вернись, вернись...
   - Вы вмешались в чужую фазу, - укорил ее Свен. - Так нельзя.
   - Можно! - утвердила Зойка. - Эта мамаша-дура, может, и хотеть уже
  перестала, а я ей помогла. Просто так. Разве неправильно? Разве я плохо
  поступила?
   - Не знаю. Желание суверенно...
   - Это у вас в Краснококшайске оно суверенно, а у нас - все вокруг
  колхозное, все вокруг мое. Буду вмешиваться!
  
  
   Она глянула на реку. Там буйствовало штук двадцать голых духов, но не
  вместе буйствовало, а поврозь, по компаниям. Баня, как трамвай, оказалась
  резиновой, вместив в себя всех желающих попариться на пленэре, а таковых в
  Зойкином отеле оказалось немало. Странно, конечно, что способ релаксации
  они выбрали одинаково незамысловатый, тут даже Зойкины Канары гляделись
  вершиной фантазии, но в чужой монастырь, как известно...
   - Хотите вмешаться? - спросил Свен.
   Зойка призадумалась. Заменить им реку на море? Водку "Столичную" на
  водку "Смирновскую"? Превратить всех мужиков в Шварценеггеров? Зачем? Они
  хотят того, что хотят, что знают, что проверено. Да и так ли уж сильно
  Зойкины представления о здоровом отдыхе отличны от их? Только что с
  наклейкой "made in...".
   - Я же говорила, Свен, не стоит с нами вязаться. Мы люди простые,
  бесхитростные,