воздухе
  и заскользил, немилосердно обжигаемый трением.
   Он лежал, свернувшись клубком, хватая ртом воздух, и, с трудом
  сохраняя сознание, думал: "Точно, Бормотун. Бормотун... заполз на мост...
  и устроил нам бенц."
   Парнишка попытался сесть, но сил еще не хватало. Левая рука болела,
  но пальцы двигались, что было хорошим признаком. Ребра казались осколками
  бритвы, а еще ему хотелось спать, просто закрыть глаза и будь что будет...
  но мальчик не сомневался: тогда больше он уже не проснется.
   Пахло бензином. Мальчик сообразил, что у мотоцикла пробит бак. Через
  пару секунд раздалось БА-БАХ!, замерцало оранжевое пламя. На землю с
  грохотом посыпались куски металла. Парнишка встал на колени (легкие
  отказывали) и в отсветах пламени увидел, что девушка лежит на спине
  примерно в шести футах от него, разбросав руки и ноги, как сломанная
  кукла. Рот был в крови, натекшей из нижней разбитой губы, а на щеке -
  синий кровоподтек. Но девушка дышала, и когда он назвал ее по имени, веки
  затрепетали. Мальчик попытался приподнять ей голову, но нащупал какой-то
  желвак и решил, что лучше ее не трогать.
   А потом услышал шаги, два башмака: один цокал, второй шаркал.
   Мальчик с бешено колотящимся сердцем поднял взгляд. Со стороны
  Окраины к ним кто-то ковылял. На мосту горели ручейки бензина, но это
  существо шагало сквозь огненные потоки, не останавливаясь, поджигая
  отвороты джинсов. Оно было горбатым - нелепая,