известной фирмы лондонских
  присяжных поверенных и объявляло в размеренных и точных выражениях, что
  дальний родственник моего отца, о котором я смутно слыхал лишь время от
  времени в детстве, скоропостижно скончался в Южной Америке, оставив меня
  своим единственным наследником.
   "Движимое и недвижимое имущество превышает теперь пять миллионов фунтов
  стерлингов. Вы нас обяжете, если найдете удобным посетить нас на этой
  неделе, чтобы вместе совершить необходимые формальности. Большая часть
  капитала находится в Английском банке, и значительная сумма помещена под
  гарантии французского правительства. Мы бы предпочли дать дальнейшие
  подробности вам лично, а не письменно. В уверенности, что вы посетите нас
  безотлагательно, мы остаемся, сэр, вашими покорными слугами..."
   Пять миллионов! Я, умирающий с голоду наемный писатель без друзей и без
  надежд, завсегдатай низких газетных притонов, я - владелец "более пяти
  миллионов фунтов стерлингов"! Я хотел верить в поразительный факт, так как
  факт, очевидно, был, - но не мог. Он казался мне дикой иллюзией, плодом
  помутившегося от голода рассудка. Я оглядел комнату: убогая мебель, холодный
  камин, грязная лампа, низкая выдвижная кровать - все говорило о бедности и
  нужде, и подавляющий контраст между окружающей меня нищетой и только что
  полученной новостью поразил меня, как самая дикая и странная несообразность,
  которую я когда-либо слышал или воображал, - и я разразился хохотом.
   - Был ли когда подобный каприз