ных лавках. Он читал газеты, журналы и прочую печатную
  дребедень, которую люди покупали, чтобы скоротать время в ожидании своих
  самолетов, и оставляли на креслах за ненадобностью.
   В здании аэровокзала было тепло, работали кондиционеры, оно было открыто
  двадцать четыре часа в сутки и всегда было полно людей - представителей
  самых различных слоев общества. Он никогда не испытывал скуки. Всегда можно
  было найти с кем поговорить - с одинокими путешественниками, ожидающими
  родственниками. Как правило, он первый заводил разговор, жадно впитывал
  очередную житейскую историю, сочинял какие-нибудь впечатляющие небылицы про
  себя, а затем откланивался, чувствуя себя немного богаче, чем до этой
  случайной встречи.
   Он был, как говорится, "человеком из народа", и ничто не доставляло ему
  большей радости, чем общаться с народом, обзаводиться новыми знакомствами,
  говорить и слушать, жадно переживать ту жизнь, от которой он отказался.
   Он старался следить за собой. Сменную одежду он держал в камере хранения,
  ежедневно переодевался, по ночам в туалетных комнатах устраивал мелкие
  постирушки, быстро сушил все под горячим ветром электросушилки для рук,
  обтирал тело мокрой губкой, мыл голову и укладывал волосы с помощью
  дорожного фена, приобретенного в той же сувенирной лавке. Если не считать
  тех моментов, когда ему приходилось просить милостыню, никто не мог бы
  заподозрить в нем бездомного