охло во рту, а сердце начало колотиться по-прежнему.
   Холодная рука легла ему на плечо.
   - Нет! - вскрикнул он, дико озираясь.
   Но никого не увидел.
   И со всех ног ринулся прочь из туалетной комнаты.
  
  Вайоминг
  
   Мать бы сказала, что это знак, и Пэтти скорее всего не стала бы с ней
  спорить. Хьюб, конечно, поднял бы ее на смех, услышав такое, высмеял бы и
  ее, и мать, и все их семейство, посоветовал бы вернуться в двадцатый век, но
  Хьюб знает гораздо меньше, чем ему кажется. Наука может объяснить многое, но
  многое она объяснить не может, и Пэтти была не настолько ограниченна, чтобы
  автоматически отметать все, что противоречит ее сложившимся представлениям.
   Она пристально посмотрела на ворону, усевшуюся на мусорном баке. Ворона
  столь же пристально посмотрела в ответ и моргнула.
   Она появилась, когда Пэтти вышла повесить стираное белье на веревку -
  самая крупная ворона, которую ей когда-либо приходилось видеть, - и не
  улетела при ее приближении, а продолжала сидеть и наблюдать, как она
  развешивала трусы, носки, полотенца. Она шуганула ее, даже топнула ногой и
  сделала угрожающее движение, но ворона не испугалась. Похоже, ворона
  понимала, что ей ничего не угрожает, и не собиралась менять свои планы, не
  собиралась никуда улетать прежде, чем исполнит то, что намеревалась
  исполнить.
   Пэтти не понимала, что бы это могло значить, но не могла отделаться от
  мысли, что черная птица