рактире. Сколько времени я странствовал -
  не могу сказать! Вдали виднелся свет, к которому я и направлялся; но
  мало-помалу он становился тусклым и я видел, что скоро наступит полный мрак.
  Тогда, в невыразимом отчаянии, я съежился и, как пресмыкающееся, остался
  недвижим, предаваясь беспредельной тоске. Для нас здесь нет развлечения от
  горя, нет возможности забыться!.. Глубокий вздох заставил меня внезапно
  обернуться. В полутьме я мог различить человеческий образ, черты которого
  были несоразмерно вытянуты и руки которого беспрестанно искали конца
  веревки, обмотанной вокруг его шеи. Изредка он как бы старался совсем
  освободиться от уз. Он смотрел на меня страшно-вытаращенными глазами и не
  говорил ни слова. - Скоро будет совсем темно, - сказал я. - Да, - ответил он
  глухим голосом, - скоро наступит ночь. - А сколько времени продлится она? -
  спросил я. - Почем знать? Может быть, два часа, а может быть, и двести лет.
  - Разве она не всегда одинаково продолжительна? - Мы только знаем, что она
  всегда продолжительна, - вздохнул призрак. - Но потом, наверно, настанет
  день? - Да, если вы называете днем, что на земле считается сумраком. Вы,
  верно, недавно прибыли сюда? - Я недавно умер, - ответил я с грустью. -
  Обыкновенной смертью? - спросил призрак. - Да. Мой ответ не понравился ему;
  лицо его на мгновение исказилось. - Да, нелегко, - продолжал он, - дрожать
  ежеминутно за свою жизнь, никогда не знать покоя. Все хотят отнять ее у
  меня. Ты пока еще