и спросил себя: то ли Олсон
  просто храбрится, то ли он знает о жизни что-то такое, чего не знает он,
  Гэррети.
   Майор оглядел их. Часы Гэррети показывали 8.56 - насколько они
  всетаки спешат? В животе неприятно урчало.
   - Ладно, парни, станьте по десяткам. Не надо строгого порядка.
   Становитесь со своими друзьями, если хотите.
   Гэррети встал, ощущая нереальность происходящего. Его тело словно
  перешло к кому-то другому, и он наблюдал все это со стороны. - Вот мы и
  пошли, - сказал сбоку Макфрис. - Желаю удачи. - И тебе тоже, - ответил
  удивленный Гэррети.
   Макфрис выглядел бледным и озабоченным. Он попытался улыбнуться и не
  смог. Шрам горел на его лице, как странный восклицательный знак.
   Стеббинс встал и подошел к последней десятке. Олсон, Бейкер, Макфрис
  и Гэррети оказались вместе в третьей. Рот у Гэррети пересох, но он решил
  пока не пить. Никогда еще он так не беспокоился о своих ногах. Вдруг он
  застынет на месте и получит свой пропуск прямо на старте? Он подумал о
  том, когда это случится со Стеббинсом - Стеббинсом, который носил
  красные штаны и ел сэндвич с яйцом.
   Получит ли он пропуск первым? И как это выглядит со стороны?
   На его часах было 8.59.
   Майор держал в руке сияющий стальной хронометр. Сто взглядов
  внимательно смотрели, как он медленно поднимает руку. Нависло
  неописуемое молчание.
   Часы Гэррети