, думать об этом
  было страшно. Особенно было страшно сознавать, что без него, как и без
  Кэрли, мир будет все также кружиться в пустоте, равнодушный и ничего не
  знающий.
   Разнесся слух, что к моменту гибели Кэрли они прошли уже девять миль,
  и что Майор очень этим доволен. Но кто мог знать, чем на самом деле
  доволен Майор?
   Гэррети быстро оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на тело Кэрли, но
  они уже зашли за поворот.
   - Что у тебя в рюкзаке? - неожиданно спросил Бейкер у Макфриса. Он
  старался говорить обычно, но голос его был неестественно высоким и
  какимто деревянным.
   - Чистая рубашка, - ответил Макфрис. - И сырой гамбургер.
   - Сырой гамбургер, - Олсон скривился.
   - В нем очень много энергии.
   - Ты с ума сошел. Ты же все выблюешь.
   Макфрис только улыбнулся.
   Гэррети самому захотелось сырого гамбургера. Это лучше, чем шоколад и
  концентраты. Он вспомнил о своем печенье, но после Кэрли ему не оченьто
  хотелось есть. Как еще после этого он мог думать о своем гамбургере?
  Зрители, похоже, знали уже, что один из участников получил пропуск,
  иначе с чего бы они стали аплодировать еще сильнее? Аплодисменты
  трещали, как попкорн. Гэррети подумал о том, каково это быть
  застреленным перед целой толпой народа, - потом решил об этом не думать.
   Стрелки его часов застыли на полудне. Они прошли по ржавому железному
  мосту