ете? - поинтересовался я.
   - Один, - старик махнул рукой, - Жены у меня нет. Умерла... А дети
  погибли в автокатастрофе три года назад.
   - Простите, - теперь уже неловко было мне. Однако, старик в очередной раз
  улыбнулся и сказал:
   - Да ничего. Что в этом такого?.. Лучше давайте представимся друг другу.
  А то как-то не очень хорошо получается... Владислав Георгиевич, - собеседник
  протянул мне руку. Я, не колебаясь, ее пожал, произнося свое имя. Впервые за
  много лет мне показалось, что я нашел родственную душу. Мне почти все
  нравилось в новом знакомом. К тому же, судя по всему, и он воспринимал мир
  через призму собственного одиночества.
   Только его одиночество представлялось мне еще более страшным, нежели мое.
  В общем, мне первым пришло в голову сказать:
   - Хотите составить мне компанию? Сначала сходим на парад, а потом можно
  будет погулять по Москве. Ответом был радостный кивок седой головы и фраза,
  которая моментально запала в мою душу:
   - Все равно же одни едем. А вместе не так скучно будет.
   - У вас друзья-однополчане остались? - спросил я.
   - Никого. Возраст у всех за восемьдесят, многие умерли, со многими я
  связь потерял. - Да уж. Нас остается все меньше и меньше...
  
  ***
  
   Дальше все сложилось чрезвычайно логично... Я вернулся в купе и еще минут
  двадцать наблюдал, как маленький толстый мальчик вопрошал свою большую
  толстую маму: "Мама, а можно еще яичко?". Удивляло только то, что у него до
  сих