р и кровать,
  после чего совсем не остается места кому-нибудь еще жить.
   Лидия Михайловна взяла Петину тетрадку и, мельком пробежав глазами по
  написанным нотам, улыбнулась чему-то своему, отпила кофе и плавно взмахнула
  рукой, показывая Пете на пианино. Он повернулся к нему на стуле, открыл
  крышку, перевел дыхание и стал неуверенно играть, играть в то утро было
  неловко, чем дальше он играл, тем неувереннее себя чувствовал, ошибок вроде
  бы он совершал не так много, но ему самому не нравилось, как он играл, а
  вскоре стало так неприятно, что захотелось прекратить, Лидия же Михайловна
  особенно не волновалась, останавливала его не чаще, чем обычно, просила
  переиграть короткие фрагменты, пила свой кофе, смотрела между раздвинутыми
  шторами в окно, где чисто голубело подернутое облаками небо, негромкий,
  ломающийся звук выходил из инструмента и катился в утренний воздух, Петины
  друзья уже вышли на истоптанную траву футбольной площадки, Генка встал на
  ворота, пришли противники - ребята из соседнего двора, а звук все ломался,
  все не хотел жить на солнечном свету, как трудно было вдохнуть в него
  певучую жизнь, в этот простой звук, наконец он окончился, Лидия Михайловна
  придвинула второй стул и теплым, ласковым голосом стала объяснять Пете его
  ошибки, он плохо слушал, она наигрывала отдельные места, небрежно, одной
  рукой, и клавиши пели у нее, пели не все полностью, но напевали, как живые,
  будто знали мелодию в точности, но ленились произносить каждый звук, Петя
  не верил, что когда-нибудь сможет так, он чуть не