товился ждать. Я
  подошел к нему и тоже прислонился к нагретому, резко дышащему бензином
  металлу. Черные ленты под окнами покрывала пыль нескончаемых прощальных
  дорог.
   - Когда время? - спросил я его.
   - Не знаю, - ответил он и протянул мне бутыль. Вода была теплой, но все
  же это была вода. Я отпил и посмотрел на дорогу впереди. Предыдущая машина
  уже давно уехала, но я словно надеялся найти на безжизненном асфальте
  причину нашего ожидания.
   - Работы много? - спросил я.
   - Нет, - сухо ответил водитель, глядя куда-то в степь.
   Я понимающе кивнул и вернул ему бутыль.
   - Спасибо.
   Это было невыносимо, как они стояли в траве и на обочине дороги, как
  стадо коров. Я обогнул автобус и не спеша подошел к двери. Рядом с ней
  торчал какой-то подросток в наглухо застегнутой рубашке, порябевшей на
  спине от пота, ближе к кабине неподвижно стоял немного неопрятно одетый
  лысоватый мужчина в очках. На стеклах очков сверкало осатаневшее солнце. Я
  оглянулся на женщин. Все эти люди выглядели, как караван во время остановки
  в монотонных пылающих песках, когда мучение пути уже сделало безразличным
  время и место привала, нужно просто пережить адскую длительность, чтобы
  забыть ее навсегда, прежде чем начнется новое истязание.
   - Я бы хотел попрощаться, - тихо сказал я. Я ждал, когда человек в очках
  ответит, и до тошноты почувствовал, что они совершенно меня не знают,
  никогда не видели раньше. Но человек в очках ничего не ответил, просто вяло
  кивнул. Ему было все равно. А подросток в пропотевшей рубашке