ленькое древнее божество, снова и снова
  начинающее жить, терпеливо доказывающее свое бессмертие.
  
  
  
   Илья Масодов
   Ларинголог
  
   Я схватил девочку сзади за волосы и ударил головой в стену. Волосы у
  нее были длинные, мягкие, голова мотнулась на лету к стене, как дыня в
  сетке. Рванувшись вперед, она упала, глухо стукнула об пол сумка со
  спортивными принадлежностями. Под мышки обхватив ее грудь, я поволок свою
  добычу в темноту, за мусоропровод, а во мне все звучал тот волшебный,
  исчезнувший звук, с каким ее голова встретила камень, звук, с которым ничто
  не сравнить, в нем и шорох обсыпанной штукатурки, и короткий хрящевой хруст
  детского черепа, и мягкий, нежный удар разбиваемого в кровь рта. Ударить
  девочку головой в стену - это, скажу я вам, надо уметь, чтобы все
  получилось как надо, а мне была важна скорость, у меня не было времени, она
  готовилась вызвать лифт, загорелась бы кнопка, глаза ее привыкли бы к
  темноте, она могла бы увидеть такое страшное, таинственное, то, что ей
  запрещено видеть во веки вечные, то, отчего ни один луч света не должен
  проникнуть в ее чуткие глаза, короче - меня. Подумать только, это маленькое
  существо могло бы увидеть меня, и что бы она подумала при этом, кем бы
  назвала, кто знает, да это и не так страшно, страшно же, что я отразился бы
  внутри нее, а что отразится раз, останется навечно, и никакой кровью,
  никакой зверской жестокостью, никакой низостью не стереть этого потом,
  потому что отражение есть словно рисунок на сфере высшего бытия, видимость
  его исчезает,