дверце.
  
  - Идем со мной, а потом вернешься к своему железу.
  
  Ее плащ растянулся на несколько ступенек. За дверцей начинались полутемные
  сени с каким-то хламом, но герцогиня уверенно прошла дальше. В глубине
  открылась другая, уже более крепкая, дубовая дверь с медными ручками.
  Лимоном разлился входной колокольчик, и мы очутились в гардеробе, обитом
  бордовым бархатом, сочетающимся с черными лакированными панелями и
  зеркалами. Видимо, мои главные приключения еще были впереди.
  
  Швейцар в смокинге и седых бакенбардах, наклонившись, принял плащ моей дамы
  и мои дырявые перчатки. Приглядевшись, я узнал давече пьяного
  кладбищенского сторожа. Он что-то спросил тихим басом у моей спутницы, она
  кивнула и посмотрела на меня сияющими глазами. В открытом вишневом платье
  она была великолепна. На груди сверкало брилльянтовое ожерелье, из-под
  шлейфа виднелись туфельки, а сзади вырез был почти откровенным призывом.
  Перемена, произошедшая с моей пьяной пассажиркой, должна была бы меня
  удивить, но я, видимо, тогда уже плохо соображал, и все представлялось мне
  в другом свете.
  
  Повернувшись перед зеркалом, она поправила прическу и сказала:
  
  - Надеюсь, пятна на этом платье ты мне пока не оставил.
  
  - Возьми вот этот кусочек ваты, - можно подумать, что остальные платья я ей
  уже испачкал!
  
  Приготовившись к приему, мы вошли в следующее помещение сквозь черные
  занавески, на которых были вышиты магические символы и непонятные буквы. На
  потолке этого