менно: они собираются побежать к скульптору Иранак-Эссаку, весьма
  странному субъекту, работающему только ночью, так как он альбинос, но
  сделавшему, впрочет весьма ценное изобретение: - массу из гипса, которая,
  под влиянием воздуха, становится твердой и долговечной, как гранит. И этот
  альбинос должен ему наскоро приготовить слепок с лица...
   "Это изображение мы возьмем с собой, милая барышня, - вмешался
  Фортунат, - возьмем также и таинственное письмо, если вы его милостиво
  разыщите в архиве вашего отца и так же милостиво сбросите вниз.
   Мы, конечно, сейчас же распечатаем его, чтобы прочесть написанную там
  чушь, и, "расстроенные", - отправимся в ложу.
   Конечно, нас сейчас же спросят о Корвинусе, куда он пропал. Тогда мы с
  громким плачем покажем оскверненную реликвию и сознаемся в том, что он
  вскрыл ее и внезапно, при сильном запахе серы, появился черт, схватил его
  за шиворот и унес в воздух; Корвинус же, предвидев это, велел заранее
  Иранак-Эссаку сделать слепок со своей головы из неразрушающейся гипсовой
  массы - для верности! Сделал он это для того, чтобы показать нелепость
  страшного и красивого предсказания "о полнейшем исчезновении царства
  очертаний". Этот бюст здесь, а тот, кто много о себе воображает, будет ли
  то один из почтеннейших старцев, или все они вместе, или основавшие орден
  посвященные, или даже сам бог, тот пусть выступит вперед и уничтожит
  каменное изображение, - если он только сможет сделать это. Впрочем, брат
  Корвинус