жидали свои жертвы, вдоль прямых мощеных
  улиц. Под газовым фонарем изваянием застыл полицейский.
   Нью-Йорк, город молодой, уже был переполнен. Жизнь здесь так и
  бурлила, полная опасностей - ибо невольного участника этого исполняемого в
  бурном темпе уличного представления могли в любой момент бесцеремонно
  избавить от имеющихся при нем ценностей, - и щедрая на удачи вроде
  кошелька, полного золотых монет. Одинаково оживленные улицы вели от доков
  к театрам, от кегельбанов к веселым домам, от Поворота Убийств к
  Сити-Холлу, хотя по некоторым авеню прогресса невозможно было пройти из-за
  куч мусора и отходов.
   Опять прогремел гром, и с небес на землю обрушились целые потоки
  воды. Щеголи и девицы, выходившие из дверей "Дельмонико", мгновенно
  промокли до нитки. Вода била в чердачные окна домов и просачивалась вниз,
  в лачуги скваттеров, черная от сажи. Дождь загасил фонари, унял драчунов,
  ускорил неприличные предложения и смертельные нападения. Мутные потоки
  воды уносили в реку грязь с улиц. По крайней мере ненадолго ночной поток
  людей был нарушен.
   Две рыжие лошади, склонив головы под дождем, тянули черное ландо по
  Бродвею в сторону к гавани. Кучер-ирландец ежился в насквозь сыром
  коричневом пальто. Вода стекала с полей его низко надвинутой шляпы. Он
  проклинал тот час, когда решил проехать мимо отеля "Де Пейзер" на
  Кэнал-стрит. Если бы не подобрал пассажира, мрачно думал кучер, то был