о этой стене к потолку. Какими бы тихими ни были ваши шаги
  - приглушаемые ковром или намеренно осторожные, - эхо не исчезало. Оно
  существовало само по себе и не зависело ни от каких причин.
   Канцелярия находилась справа, как и сказал тот мужчина. Я вошел и увидел
  девушку, делающую пометки шариковой ручкой в карточках размером три на пять
  дюймов. Это была шатенка с длинными прямыми волосами, похожая на
  исполнительницу народных песен. На ней было прямое белое платье и белые
  сандалии. Ее имя я тоже знал, а кроме того, я знал подробности той
  сокрушительной драмы, которая сначала заставила ее предпринять попытку
  самоубийства, потом погрузила в глубокую депрессию и в конце концов привела
  в это здание, стоящее на полпути к дому, которого для нее на самом деле уже
  не существовало. Я чувствовал какую-то неловкость из-за того, что знал о ней
  так много, а она об этом не догадывалась - словно ее одежда бесстыдно
  распахнулась, а девушка этого не замечала. Мне было трудно смотреть ей в
  глаза.
   Девушка же не испытывала никакой неловкости. Она посмотрела на меня - в
  ее взгляде все еще отражалось то, что она заносила на карточки, - и сказала:
   - Да? Чем могу помочь?
   - Митчелл Тобин, - сказал я. Было решено, что проще, а значит, безопаснее
  использовать мое настоящее имя. - Я новый постоялец.
   - А, да, - произнесла она. - У меня где-то здесь ваши анкеты.
   На столе у нее был страшный беспорядок, но девушка принялась