стал смотреть на сэра Джайлса. Непроницаемое лицо дяди заставило его предпринять новую попытку.
   - Вы понимаете, дядя, - возбужденно зашептал он, сунувшись к уху сэра Джайса, - если принц не врет, а он вроде бы не врет, то с этой штукой и ребенок управится.
   - Полагаю, детьми дело не ограничится, - ровным голосом произнес перс. - Да, камнем может пользоваться и ребенок, но в руках взрослого он несомненно опаснее.
   - Да черт с ней, с опасностью, - отмахнулся Монтегю. Ему никак не удавалось скрыть лихорадочного возбуждения. - Это же потрясающе! Самое настоящее чудо! И главное - просто, как пирог! Делаешь обручи с маленькими крупинками и продаешь хоть по тысяче фунтов за каждый!
   Не надо ни поездов, ни самолетов, ни метро. Надел обруч на лоб, подумал - и поехали!
   Принца передернуло, но он промолчал.
   Был поздний вечер. В Эллинге, в доме сэра Джайлса Тамалти, собрались трое: сам хозяин, археолог, антиквар и путешественник, его племянник Реджинальд Монтегю, биржевой маклер по профессии, и первый секретарь иранского посольства Али Мирза Хан. У подъезда дома стоял большой посольский автомобиль, Монтегю машинально вертел в руках дорогой паркер, да и все остальные полезные ухищрения современной цивилизации были под рукой, - а на столе перед собравшимися лежал между тем камень из короны Сулеймана ибн Дауда, царя Иерусалимского.
   Сэр Джайлс оторвался от камня и посмотрел на принца.
   - Он действует как билет на предъявителя, или перемещаться может только владелец камня? - спросил он.
   - Этого я не знаю, - серьезно ответил перс. - Со времен Сулеймана, мир да пребудет с ним, никто не пытался извлечь из него пользу.
   - Быть того не может! - не удержался Монтегю.
   - А если кто и пытался, - невозмутимо закончил принц, - то и сами они, и их имена, и их деяния исчезли с лица земли.
   - Быть того не может, - снова повторил Монтегю, но уже как-то беспомощно. - Ладно. Там видно будет. Слушайте, дядя,