долгое время украшал рукоять его знаменитого меча Жуайеза <Меч Карла Великого звался "Радостный". Однако в "Песне о Роланде" сказано, что Карл вставил в рукоять Своего меча острие копья, пронзившего распятого Иисуса.>, именно поэтому и звавшегося так; франки использовали это имя как свой боевой клич: "Монжуа! Сен-Дени!" <"Меч Жуайез свисает вдоль бедра //... Тот меч французам памятен всегда: // Недаром клич их бранный - "Монжуа!"" ("Песнь о Роланде", ст. 2501 - 2510). По другой версии, "Монжуа!" - клич французских паломников на вершине горы M0ns Gaudii ("Гора Радости"), откуда впервые открывается вид на Рим - цель их странствия.>. Благодаря силе камня и непреклонной воле император стал владыкой мира. С его гибелью мир погряз во зле, а камень вернулся в место своего успокоения, где и пребывал до недавнего времени. Вот и вся история камня Сулеймана ибн Дауда, - закончил Хаджи Ибрагим и добавил значительно:
   - Но понять ее непросто. Для этого надо держать открытыми уши души.
   - А они пользуются им, чтобы... - вырвалось у Хлои, но она вовремя спохватилась.
   Перс улыбнулся.
   - Я знаю, - кивнул он. - Они пользуются камнем по своему желанию, но мы-то с вами помним, как на самом деле зовется эта реликвия.
   - Я не уловила, почему вы связываете Предел Стремлений со злом? - спросила Хлоя.
   - Если Предел настает в ярости и силе, за ним следуют хаос и безумие, - пояснил Ибрагим. - Даже в малых вещах не каждый вынесет прыжки взад-вперед в пространстве, во времени или в мысленных сферах, что уж говорить о великом! До него надо дорасти, тогда достойно примешь покой истинного Смирения. Если бы вы вот сейчас надели корону и открыли душу камню, он легко овладел бы вашей природой и взял бы вашу жизнь. Здесь мера и суть всего даже для тех, кто на пути.
   - На пути? - не поняла Хлоя.
   - На пути к камню, заключенному внутри камня, - сказал старик. - На вашем челе я провижу священный знак, он означает, что рано или поздно