Джек закричал, предупреждая Лютера.
   Но Лютер и сам почувствовал что-то неладное. Его правая рука
  потянулась к пистолету, пристегнутому ремнем к бедру.
   Нарушитель имел преимущество, потому что был зачинщиком. Никто не мог
  понять, что развязка уже близко. Поэтому он мерно зашагал к ним, держа
  оружие обеими руками, прежде чем Лютер и Джек коснулись своих револьверов.
   Автоматная очередь заколотила плотно. Пули ударили в грудь Лютер,
  сшибли великана с ног, отбросили его назад. Хассам Аркадян закрутился от
  одного-двух-трех страшных укусов и грузно упал, крича в агонии.
   Джек рванулся к застекленной двери офиса и почти укрылся за ней,
  когда его ударило по левой ноге. Он почувствовал, будто по бедру с размаху
  саданули железной дубинкой, но это была пуля, а не удар.
   Он упал лицом на пол конторы. Дверь, покачавшись, закрылась за ним,
  автоматная очередь расщепила ее, и клейкие ломти нагретого стекла
  повалились ему на спину.
   Теплая боль выжала из него пот.
   Играло радио. Золотое ретро. Дионна Уорвик пела о том, что миру нужна
  любовь, сладкая любовь.
   Снаружи все еще стонал Аркадян, но не доносилось ни звука от Лютера
  Брайсона. Мертв? Не смей думать об этом. Мертв? Нельзя думать об этом.
   Брызнула ешь одна очередь.
   Еще кто-то закричал. Возможно, служащий у "лексуса". Это не был
  продолжительный крик. Короткий, быстро оборванный.
   Аркадян