азалось ему, катилось в яму
  безвластия, где уродство и страх каждый день все шире пробивали себе
  дорогу, его душа радовалась любому подтверждению того, что руки людей еще
  способны производить прекрасные и качественные вещи. "Лексус", конечно,
  был импортным, спроектирован и собран на чужих берегах; но ведь именно
  весь род людской казался ему проклятым, а не одни соотечественники, и
  поэтому радовали признаки существования какой-то нормы и самоотверженного
  следования ей независимо от того, где он их находил.
   Из конторы поспешно вышел служащий в серой форме, приблизился к
  блестящему автомобилю, и Джек снова повернулся к Хассаму Аркадяну.
   - Моя станция - остров чистоты в море грязи, око разума в буре
  безумия, - Аркадян говорил серьезно, совсем не подозревая о
  мелодраматическом звучании этого своего заявления.
   Он был строен, лет сорока, с темными волосами и аккуратно
  подстриженными усами. Складки на его серых рабочих брюках из шелка были
  четки и резки, как лезвие, а рубашка и пиджак из того же комплекта - без
  единого пятнышка.
   - У меня была алюминиевая обшивка и кирпичи, обработанные новым
  напылителем, - сказал он, указывая на фасад станции автосервиса взмахом
  руки. - Краска на этом бы не удержалась, даже металлическая. Обошлось не
  дешево. Но теперь, когда эти малолетние гангстеры или тупоумные рекламные
  приставалы бродят вокруг