новолосую девушку, одиноко сидевшую в конце
  зала.
   Насколько Харт помнил, эта девушка не пропустила ни одного заседания.
  Одно время он и другие присяжные полагали, что она, возможно, бывшая
  почитательница или жертва Коттона, и что защита или обвинение рано или
  поздно вызовут ее на место для дачи каких-либо показаний, но ни одна из
  этих сторон этого не сделала. В течение всего слушания девушка лишь
  присутствовала, слушала и смотрела.
   Потом Харт стал изучать лицо подсудимого, сидевшего рядом со своим
  адвокатом. Коттон выглядел совсем неплохо, только рот у него был слишком
  мягким. Это был капризный ребенка, который все хочет иметь и ничего не
  желает отдавать. За длительное пребывание в тюрьме его кожа приобрела
  болезненно-желтую окраску. Его когда-то хороший костюм сидел на нем как на
  вешалке. Глаза запали и были обрамлены синими кругами. Он походил на
  человека, который был болен и опасался кого-то. И все это было выражено в
  большой степени. Харту оставалось только надеяться, что его немногие дни с
  Бонни стоили того, что он заслужит.
   После нервозности и напряжения процесса, а также долгих часов
  совещания, все последующее воспринималось как избавление. Харт был рад,
  когда судья огласил приговор, поблагодарив присяжных за работу. В
  заключение он несколько раз стукнул молоточком по столу, заканчивая
  судебную процедуру.