или он - не выйдет на охоту, то тогда мы, может быть, спасем
  чью-то жизнь. Или по крайней мере чью-то живность.
   Да, некоторые из них - может быть, десяток, может, два - относятся к
  охоте на оборотня серьезно. Однако не они беспокоят Лоу, вызывая
  неведомое до сих пор чувство тревоги, как будто его загнали в угол.
   И все это из-за записок - самая длинная состоит из двух предложений,
  - написанных старательным детским почерком, иногда даже с
  орфографическими ошибками.
   Лоу смотрит на письмо, пришедшее сегодня. Адрес на конверте написан
  той же детской рукой:
   Преподобному Лоу, баптистская церковь, Таркерз-Миллз, Мэн 04491.
   Опять это странное ощущение... Так, должно быть, чувствует себя лиса,
  которую собаки сумели обложить со всех сторон. Выхода нет. Инстинктивно
  в этот момент лиса оборачивается и обнажает зубы, готовясь вступить в
  безнадежную схватку с собаками, которые непременно разорвут ее на куски.
   Преподобный Лоу плотно закрывает дверь и входит в гостиную, где
  торжественно тикают старые часы. Он садится, аккуратно кладет
  религиозные циркуляры на стол, который миссис Миллер протирает два раза
  в неделю, и открывает новое письмо. Как и в прежних, в нем нет
  обращения. Как и прежние, оно не подписано. Посередине листка,
  вырванного из школьной тетради, написано предложение:
   Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством?
   Преподобный Лоу подносит руку ко лбу -