скоропостижно. Накануне веселые, жизнерадостные, наутро были
  холодными трупами. Наружных знаков насилия не было, и трупы не вскрывали.
   Вначале на случаи смерти не обращали внимания, но частая повторность при
  одинаковых условиях взволновала умы. Всюду затеплялись лампадки и загорали
  ночники, а те, у кого были девочки-подростки, ложились спать в их комнатах
  или же девочек клали с собою в кровать.
   Болезнь приутихла, точно испугалась. Но вот пропала дочка старосты,
  девочка лет тринадцати, поднялась тревога. Подруги сказали, что она пошла в
  соседнее поле за васильками. Бросились туда и у самой межи нашли труп
  ребенка. Васильки были еще зажаты в ее ручке. Лицо было испуганное, а на шее
  заметили две небольшие ранки. По просьбе отца труп также не вскрывали.
   Дня через три погибла дочь зажиточного крестьянина. Веселая восьмилетняя
  девочка, общая любимица семьи. Она находилась всегда вблизи матери, а с
  наступлением неведомой опасности мать, что называется, не спускала с нее
  глаз.
   В роковой день мать работала на огороде, а вблизи ее резвился ребенок, в
  кустах смородины, перекликаясь с нею. Не слыша некоторое время смеха
  ребенка, женщина его окликнула, и, не получив ответа, бросилась в кусты. Там
  все было тихо. Побежав в сад, который сейчас же примыкал к огороду,
  несчастная мать наткнулась на свою девочку.
   Ребенок