сооружение, будто выросшее из вершины холма. Обшарпанная, видавшая виды
  крыша монастыря четко вырисовывалась на фоне ночного неба.
   Пробираясь к зданию, отец Дулан внезапно осознал, насколько древним
  являлось это место, впервые в жизни его пронзило ощущение времени и
  истории. Он вдруг отчетливо и ярко представил постоянную борьбу добра со
  злом, веками происходившую на этой бренной земле, и почувствовал
  собственную убогость и незначительность.
   Отец Дулан застыл в нескольких ярдах от старинной двери. Перед его
  мысленным взором пронеслись вереницы монахов, денно и нощно молившихся в
  этих древних стенах. Священника затопило ощущение непрерывности и
  бесконечности времени. Он вздрогнул. Никогда в жизни отец Дулан не
  испытывал необъяснимого страха.
   Наконец священник толкнул тяжелую дверь, и она со скрипом подалась.
  Медленными шагами он вошел и легонько постучался во внутреннюю дверь. Она
  тут же распахнулась, и поначалу отец Дулан не смог ничего рассмотреть,
  кроме длинного темного силуэта в дверном проеме. Жестом его пригласили
  войти. Теперь священник заметил, что встретивший его высокий монах был
  черен, как гарлемская ночь, и носил козлиную бородку. Монах повернулся и
  пригласил отца Дулана следовать за ним в маленькую часовню.
   Очутившись в часовенке, отец Дулан вцепился в рукоятки кинжалов и
  принялся оглядываться по сторонам. Он был один. Чернокожий