нем
  очень сильное. Корабль давно исчез в восточном направлении. Теперь я по
  временам испытывал жестокую головную боль, в особенности за ушами, хотя
  дышал довольно свободно. Кошка и голуби чувствовали себя, по-видимому, как
  нельзя лучше.
   Без двадцати минут семь мой шар попал в слой густых облаков, которые
  причинили мне немало неприятностей, повредив сгущающий аппарат и промочив
  меня до костей. Это была, без сомнения, весьма странная встреча: я никак не
  ожидал, что подобные облака могут быть на такой огромной высоте. Все же я
  счел за лучшее выбросить два пятифунтовых мешка с балластом, оставив про
  запас сто шестьдесят пять фунтов. После этого я быстро выбрался из облаков и
  убедился, что скорость подъема значительно возросла. Спустя несколько секунд
  после того, как я оставил под собой облако, молния прорезала его с одного
  конца до другого, и все оно вспыхнуло, точно груда раскаленного угля.
  Напомню, что это происходило при ясном дневном свете. Никакая фантазия не в
  силах представить себе великолепие подобного явления; случись оно ночью, оно
  было бы точной картиной ада. Даже теперь волосы поднялись дыбом на моей
  голове, когда я смотрел в глубь этих зияющих бездн и мое воображение
  блуждало среди огненных зал с причудливыми сводами, развалин и пропастей,
  озаренных багровым, нездешним светом. Я едва избежал опасности. Если бы шар
  помедлил еще немного внутри облака - иными словами, если бы сырость не
  заставила меня выбросить два мешка с балластом - последствием могла быть - и
  была бы, по всей вероятности, -