чкой к определенному давлению атмосферы около земной поверхности. Если
  котята будут страдать в такой же степени, как мать, то моя теория, видимо,
  ошибочна, если же нет - она вполне подтвердится.
   К восьми часам я достиг семнадцати миль над поверхностью земли.
  Очевидно, скорость подъема возрастала, и если бы даже я не выбросил
  балласта, то заметил бы это ускорение, хотя, конечно, оно не совершилось бы
  так быстро. Жестокая боль в голове и ушах по временам возвращалась; иногда
  текла из носа кровь; но, в общем, страдания мои были гораздо незначительнее,
  чем я ожидал. Только дышать становилось все труднее, и каждый вздох
  сопровождался мучительными спазмами в груди. Я распаковал аппарат для
  конденсации воздуха и принялся налаживать его.
   С этой высоты на землю открывался великолепный вид. К западу, к северу
  и к югу, насколько мог охватить глаз, расстилалась бесконечная гладь океана,
  приобретавшая с каждой минутой все более яркий голубой оттенок. Вдали, на
  востоке, вырисовывалась Великобритания, все атлантическое побережье Франции
  и Испании и часть северной окраины Африканского материка. Подробностей,
  разумеется, не было видно, и самые пышные города точно исчезли с лица земли.
   Больше всего удивила меня кажущаяся вогнутость земной поверхности. Я,
  напротив, ожидал, что по мере подъема она будет представать мне все более
  выпуклой; но, подумав немного, сообразил, что этого не могло быть.
  Перпендикуляр, опущенный из пункта моего наблюдения к земной поверхности,
  представлял бы собой один из катетов