о, о котором я совершенно забыл, хотя
  должен был предвидеть его заранее. Если я засну, кто же будет накачивать
  воздух в камеру? Дышать в ней можно было самое большее час; если продлить
  этот срок даже на четверть часа, последствия могли быть самые гибельные.
  Затруднение это очень смутило меня, и хотя мне едва ли поверят, но, несмотря
  на преодоление стольких опасностей, я готов был отчаяться перед новым,
  потерял всякую надежду на исполнение моего плана и уже подумывал о спуске.
  Впрочем, то было лишь минутное колебание. Я рассудил, что человек - верный
  раб привычек, и многие мелочи повседневной жизни только кажутся ему
  существенно важными, а на самом деле они сделались такими единственно в
  результате привычки. Конечно, я не мог обойтись без сна, но что мешало мне
  приучить себя просыпаться через каждый час в течение всей ночи? Для полного
  обновления воздуха достаточно было пяти минут. Меня затруднял только способ,
  каким я буду будить себя в надлежащее время. Правду сказать, я долго ломал
  себе голову над разрешением этого вопроса. Я слышал, что студенты прибегают
  к такому приему: взяв в руку медную пулю, держат ее над медным тазиком; и,
  если студенту случится задремать над книгой, пуля падает, и ее звон о тазик
  будит его. Но для меня подобный способ вовсе не годился, так как я не
  намерен был бодрствовать все время, а хотел лишь просыпаться через
  определенные промежутки времени. Наконец я придумал приспособление, которое
  при всей своей простоте показалось мне в первую минуту открытием не менее
  блестящим,