в
  комплекте одежды обнаружилась и настоящая офицерская фуражка - с золотой
  тесьмой и черным блестящим козырьком. Сайрус был самым крупным из всех,
  и на нем неуклюже болтались зеленые парусиновые брюки, какие носят
  обычно грузчики и водители автобусов, белая рубашка с короткими рукавами
  и серые подтяжки, которые и не давали спадать его нелепым штанам. Он
  почти всегда был одет в нечто подобное и от этого выглядел смехотворно,
  но мать никак не могла подобрать ему вещи, в которых он смотрелся бы
  более-менее прилично.
   Синтия с сожалением вспоминала о пасхальной корзиночке со сладостями,
  которую мать не разрешила ей взять с собой, сказав, что этим она только
  испортит себе аппетит, а у дяди Сэла и тети Эдны наверняка найдется для
  нее немало всяких вкусных сюрпризов. Льюк и Авраам тоже оставили свои
  корзиночки дома, а Сайрусу почему-то разрешили взять гостинцы с собой, и
  теперь остальные только посмеивались над ним, потому что за время пути
  он успел съесть почти все, что находилось в его корзинке, причем ел он
  так неумело, что очень быстро перепачкал всю свою одежду мармеладом и
  пастилой. У него оставалось уже лишь несколько желтых мармеладных
  зайчиков, которых он припас напоследок, потому что любил их больше
  всего, как, впрочем, и Синтия. Они были мягкие, сладкие, липкие и
  тягучие, а когда их полностью засовываешь в рот, они начинают буквально
  таять там, как будто сделаны из сахарной пудры.
   - Празднование Пасхи поначалу не имело