ржа
  аккуратно под локоток. Через стеклянную дверь были видны
  какие-то люди, полицейский инспектор, маленький и толстый, с
  тоской ожидающий, когда закончится вся эта канитель, чтобы
  допросить девушку и уехать домой спать. Побледневший Карл,
  примчавшийся среди ночи в больницу и с тревогой смотрящий через
  стекло на Молли, безучастно, равнодушно взирающую на всю эту
  суету.
   -- Сожалею, мисс. Мы сделали все, что было в наших
  силах... -- Врач подвел Молли к двери и предупредительно
  придержал ее, давая девушке пройти первой.
   Полицейский оживился и, указав на какую-то дверь,
  пробормотал:
   -- Пройдемте сюда, мисс...
   Сэм, стоя в коридоре, растерянно наблюдал, как за ними
  захлопнулась, и они исчезли. Все. Из операционной вывезли
  столик, накрытый белой простыней, под которой угадывались
  очертания тела. ЕГО ТЕЛА. Каталку поставили здесь же, в
  коридоре, рядом с ними, вероятно, для отправки в морг. Сэм
  присел в пластмассовое стоящее у стены кресло для ожидающих,
  стараясь сосредоточиться и обдумать создавшееся положение.
   Итак. Его тело мертво, но, по какой-то причине, сознание,
  отделившееся от тела, все еще живо. Он слышит и видит, хотя
  никто из окружающих не может услышать и увидеть его самого.
  Причем он сам видит себя именно как человека. У него есть тело,
  невидимое