огою чтобы делать
  снимки храма, - заметил он. - Вы можете подать мне милостыню, за нами
  никто не наблюдает.
   Не говоря ни слова, Нидерганг сунул руку в карман и вынул оттуда
  конверт, который и протянул Бонзе. Тот взял его и спрятал в складках
  своего одеяния.
   - У нас нет инструкций для передачи лично вам, - заявил он. -
  Продолжайте свое обычное дело. Мы сумеем наладить с вами контакт, если
  будут новости. Он еле заметно наклонил свой торс для приветствия.
   - Не забудьте уходя, что вы пришли сюда для репортажа, - прошептал
  он.
   Нидерганг злобно сжал зубы, но Бонза опять принял свой отрешенный от
  всего земного вид, и глаза его как бы смотрели в пустоту. Нидерганг
  повернулся на каблуках и ничего не ответил. В самом деле, он никогда не
  сможет привыкнуть к этим азиатам.
   В течение последующих пятнадцати минут он старался выказать большой
  интерес к "Чакри" и не забывал активно использовать свой фотоаппарат. Жара
  была еще более изнуряющей, чем в момент его прибытия сюда, и во рту у него
  пересохло. Он отдал все бы что угодно за стакан ледяной воды, но был
  вынужден продолжать играть свою игруу в этой огнедышащей печи. Бонза или
  другой какой-нибудь статист могли наблюдать за ним, чтобы проверить, что
  он не ушел отсюда немедленно.
   В конце концов Нидерганг решил, что с него достаточно, что он сделал
  все, что надо, и что он наконец без того, чтобы