ний и, кроме
  того, крепко цеплялся за свое прошлое, как почти все одинокие взрослые
  люди. Если бы некоторые письма и разные странные пустяки (итальянские
  монеты, гимназический герб, кусок восковой свечи и пр.) исчезали из его
  письменного стола, - он бы почувствовал себя совсем неуютно на земном шаре
  и в значительной степени утратил бы самое чувство прошлого... Конечно, это
  было смешно и нелепо, - но что делать? - настоящее Павла Федоровича было
  несложно, как гвоздь: утром кофе и булка, утренние газеты, чай, работа и
  мертвый сон до следующего утра. Будущее же ему всегда смутно рисовалось в
  образе веревочного хвостика от колбасы, которую дорезали до самого конца.
  
  В ящиках, конечно, были и необходимые вещи, - напр., каталоги книг с
  тщательными отметками, какие книги надо приобрести в первую очередь, какие
  во вторую. Но и каталогов этих накопилось гораздо больше, чем нужно: денег
  на покупку книг не хватало, а если и случались, то всегда подвертывались
  какие-нибудь дырявые галоши. Земное побеждало небесное; книги так и
  оставались отмеченными для покупки, а каталоги продолжали желтеть в ящиках;
  тем временем выходили новые каталоги, Павел Федорович опять отмечал - и так
  много лет.
  
  В один из таких приступов отчаяния, - когда стол был переполнен внутри и
  снаружи, а Павел Федорович с омраченным