- кудрявых, с
  ударениями и придыханиями, - таинственных, как звездная карта.
  
  Ниже была приписка: "в четверг extemporale! Повторить aoristus I passivi
  глаголов чистых и немых (чтоб они лопнули!)".
  
  Слова в скобках вызвали сочувственную улыбку, остальное - увы... Напрасно
  Павел Федорович покорно и кротко повторял про себя:
  
  "Aoristus I passivi глаголов чистых и немых". Память не только ничего не
  подсказывала, но сбила его с толку, неожиданно подсунув давно забытый
  детский счет:
  
  "Унэ-дери-трикандери, сахар-махар-помадери, аз-баз-трибабаз,
  бес-бедович-кислый квас..."
  
  Вслед за этим опять мелькнул знакомый образ. Маленький, рыжий,
  всклокоченный "грек" стоял у окна спиной к классу и равнодушным голосом
  цедил:
  
  "Господа, списывайте не дословно. У кого одинаковые ошибки - кол".
  
  "Дай Бог ему здоровья! - вздохнул Павел Федорович и задумался. - Попадаются
  же между ними и люди"...
  
  Наконец, в конце тетради он, к искреннему своему удовольствию, нашел
  отрывок, в котором хоть что-нибудь можно было понять. Это был черновик
  домашнего сочинения "Герои у древних", из которого ясно было видно, что
  "герой совершает то, на что окружающие совершенно неспособны - вот главная
  причина признания его героизма и удивления перед ним".
  
  Одно место заставило даже Павла Федоровича на мгновение полюбоваться