потеют, модельки. Когда задерживаются. Фигуру соблюдают.
   Елизаров тактично промолчал. Личная жизнь генерала интересовала его
  мало, по крайней мере, в настоящий момент. Полковник развернул газету и
  поставил на стол рядом с монитором греческую бутылку. Гущин мельком
  взглянул на этикетку и усмехнулся.
   - Это добро мы для б... оставим. Им все равно, что трескать, была бы
  наклейка красивая. Ни черта в этих вещах не понимают. Не сердись, но мы
  другим продуктом займемся.
   Из небольшого полированного бара генерал извлек пузатую бутылку темного
  стекла с черной с золотом этикеткой.
   - "Мяукофф", - показал он бутылку Елизарову. - Лучший коньяк Франции.
  Пробовал когда-нибудь?
   Елизаров отрицательно покачал головой. Из французских он знал только
  "Наполеон", да и вообще, по правде сказать, к коньяку был равнодушен.
   Гущин вышел и через несколько минут вернулся с блюдом холодной
  телятины, банкой оливок, фаршированных анчоусом, и парой лимонов. Разрезав
  лимоны на половинки, он выжал их прямо на ломти мяса и вытряхнул на блюдо
  оливки. Вытер пухлые красные руки и щедро плеснул густой темный напиток в
  широкие низкие бокалы.
   - Ну, за встречу, Володя! Молодец, что навестил.
   Елизаров одним глотком осушил содержимое бокала, и дух у него
  перехватило. За обманчиво мягким вкусом и тонким ароматом, слегка
  напоминавшим запах изюма, скрывалась поистине зверская сила!
   - Э-э-э! Ты поосторожней! - испуганно